Нашему изданию посчастливилось оказаться в гостях у очень интересного подразделения. Сочетание имперского триколора, дополненного словами «Армия православных» достаточно красноречиво отображает жизненное кредо и боевые принципы товарищей по оружию, пришедших выполнять боевые задачи именно по этим флагом.
Позывной Скрипач: я знал, что мне нужно сюда
Фронтовые конверты, сложенные треугольниками письма, занимают особое место в жизни солдат на передовой. Поэтому, наверное, момент с чтением такой весточки из мирного города стал одним из самых эмоциональных в нашем общении с добровольцем Николаем.
«Здравствуй, Дорогой солдат! Пишет тебе студентка 1 курса колледжа «Сократ». У меня довольно необычное имя – Анисья. Я учусь на специальности «Туризм». Помимо колледжа ещё пою в хоре «Южный ветер». Спасибо тебе и твоим товарищам, что защищаете своих родных и близких, а также всю Россию. У меня в семье были герои Великой Отечественной, прадедушка и прабабушка познакомились до войны. Я хочу пожелать, чтобы твоя судьба сложилась так же, как у них. Чтобы ты вернулся домой с Победой, к любви всей своей жизни. Пусть всё как можно скорее завершится и все вернутся живыми домой. Спасибо за мирное небо над головой!» — читает Скрипач, воин-доброволец из ССО «Византия». Пробегая глазами текст он смущается ещё больше. Так бывает. Многие бойцы, от вида которых на передовой у врага трясутся поджилки, в обычной жизни вне линии боевого соприкосновения оказываются скромными, воспитанными парнями.
«Родился и вырос я в Москве» — говорит Николай. «Позывной такой, Скрипач, потому что я действительно играю на скрипке. Жил как все, ходил в среднюю школу и в музыкалку. Потом работал в полиграфии. Реклама, баннеры. Кстати, вот у вас сейчас тут потихоньку оживляется рынок рекламы» — эту фразу мой собеседник сопровождает улыбкой. «Потом дальше учился я в Мытищах, к сожалению, не закончил, потому что семья у меня, дочь».
— Ну сейчас вот у читателя возникает диссонанс: жил себе парень, занимался музыкой, работой семьёй. И вдруг он оказался в СВО…
— Я долго подходил к этому решению. Примерно год обдумывал, ехать сюда или нет. Страшновато было. Но у меня все друзья сейчас вот на курском направлении, и здесь, в Донбассе. Не знаю, как объяснить. Просто как будто я знал, что мне нужно сюда. Что-то внутри подсказывало, что мне нужно здесь помогать. Ну и я просто пришёл в военкомат и сказал, что хочу добровольцем. Мама у меня до последнего не могла поверить, что это не шутка. А отец бывший военный, он сразу однозначно поддержал.
— Какую работу должен проделать над собой человек, который собрался идти на передовую?
— Обязательно как можно больше физических нагрузок. Ну и я вот очень много у людей, уже знакомых с боевыми действиями, распрашивал, собирал опыт. Это мои друзья, одноклассники. Узнавал, как здесь что. Это хорошо дополняет сейчас уже мои личные боевые навыки, которые сейчас потихоньку накапливаются.
— И что бы ты сейчас сказал себе тогдашнему? Что посоветовал бы ребятам, которые сегодня готовы отправиться в военкомат?
— Ещё больше физических упражнений (улыбается). Чем больше выносливости, тем лучше. От этого очень много зависит, в особенности на линии боевого соприкосновения. Точно это помогает сохранить стабильность, не падать духом. Ну и вообще иногда от того, умеешь ты подтянуться, или нет, может напрямую зависеть жизнь.
— Несколько слов о впечатлениях с боевых действий.
— Не так давно из Курахово мы прибыли. Там местами не очень комфортно было. Страшно. Но мы не падали духом, выполняли свою боевую работу. Трудность была в том, что противник высоко оценивал эти позиции, выходить они оттуда просто так не хотели. Рассказывали, что это у них крепость.
И на самом деле город-то немаленький. Бой там шёл прямо постоянно. Почти не переставая. Там для них и местность была очень удобная. Если заходить со стороны Кураховки, там удобные для них возвышенности и очень мешал разнообразить наши маневры водоём. Подвозы у них сначала были в нескольких точках, ВСУшники постоянно доставляли всё, что им надо, делали ротации. Было сложно нам.
Мирные жители сначала встречали нас настороженно. Но потом, когда уже мы пообщались с ними, радость перестали скрывать. Мы и эвакуировали людей, они нас поддерживали, носили еду. Мы им тоже помогали, воду добывали, бензин там, сладкое привозили. Это всё там жуткий дефицит. В плане отношений тепло было. Обнимались. Потом когда уезжали с позиций, плакали некоторые, такое даже было.
— Правда ли то, что украинские части когда отступали, устраивали террор по отношению к местным жителям?
— Да, конечно. Постоянно нам рассказывали, что мужчин, которые могли бы быть призваны, там не пощадили. Ну и чтобы не отдавать город, они начали его просто разрушать. Отступая, сами обстреливали дома и официальные здания из артиллерии, беспилотники для этого использовали.
Это вообще очень важно — смотреть за небом. Аккуратно очень всё делать. Потому что очень опасно сверху.
— Что нужно понимать человеку, который без опыта случайно оказался в зоне, где не так давно шли боевые действия?
— Во-первых, в руки ничего не брать, что лежит «просто вот так» на земле, если ты не знаешь, что это, если это не твоё — лучше вообще не трогать. Во-вторых — растяжки. Если есть леска, значит где-то рядом и взрывчатка. Под ноги тоже нужно очень внимательно смотреть. Когда противник уходит, они за собой оставляют много очень такого.
— Как считаешь, что подталкивает жителей Украины идти воевать?
— Думаю, это пропаганда, она там, похоже, мощная. Есть с той стороны явно мотивированные бойцы, точно не все они «жертвы ТЦК». СМИ там активно работают же.
Но вот с мирными жителями мы общались при этом всё равно хорошо. Получается, на них это всё не действует.
— Расскажи, как отдыхают бойцы?
— Мы занимаемся спортом часто. Не только на отдыхе, а и прямо на позициях. Работаем. Много забот всегда, чтобы обустроить хоть какой-то быт. Всё, что вы у нас здесь увидели, сделано нашими руками. Пот, кровь, трудовые мозоли — тут всегда не без этого. Ещё важный очень компонент — общение с сослуживцами.
— А почему ты выбрал именно силы специальных операций? Ведь можно было пойти на более лёгкое направление?
— Мне было интересно это. В том числе именно это подразделение.
— В увольнительных доводилось с дончанами общаться?
— Есть чувство, что это русские люди. У меня многие друзья теперь это именно дончане. Точно нет такой темы, что мы какие-то разные. Донбасс для России это точно не другая территория.
Вот в центре Донецка очень красиво. Где Кальмиус протекает, гулял, хорошее место. И климат здесь уютный, очень нравится. Не так холодно, как в Москве.
— Если бы получилось на денёк оказаться в Москве, что бы ты сделал в первую очередь?
— К дочке поехал бы. К родителям. Город у нас отличный, но именно к семье тянет больше всего. Тоскую по этому.
— По внутренним ощущениям — к чему нам всем нужно сейчас готовиться? Есть надежда, что станет спокойнее на фронтах?
— Было бы хорошо, чтобы было больше людей, которые верят и помогают. Мы в любом случае победим. Я очень надеюсь, что это наступит скоро. Многие здесь стараются, прикладывают все усилия, чтобы достичь этой цели.
Нас многие поддерживают, это видно. Есть чувство, что солидарность высказывает всё общество. Очень разные люди, с различными интересами, разного достатка и видов деятельности. Постоянно привозят как провизию, так и оборудование. Ну а когда на позициях открываешь записки и письма, которые люди пишут солдатам — это очень бодрит. Иконки, молитвы. Вера очень важна.
— Что должно произойти, чтобы у Украины пропала воля к продолжению боевых действий?
— Нужно просто нам идти вперёд. Прям не отступая. Не давать им продохнуть. И в данный момент это достаточно успешно происходит.
При чём здесь Канада?
Доброволец с экзотическим для наших широт именем Дионисиос родился в Греции. Соответственно, и позывной у него эллинский — Грек. Ситуацию «на той стороне» он знает не понаслышке, потому что когда-то получил даже несколько НАТОвских наград. Но в итоге всё равно выбрал возможность жить в России и служить в её вооружённых силах.
— Нужно сказать, что у Вас очень интересная биография.
— В Россию я приехал ещё в 2017 году. Жил в Москве, открыл там свой маленький бизнес. А до этого прослужил 20 лет в военно-морском флоте НАТО. Но потом всё бросил и приехал жить в Россию.
— Какие воспоминания оставила служба в НАТО?
— С самого начала меня распределили в Бахрейн. Потом была Южная Африка, Сомали, мы гоняли пиратов. Там впервые жизнь свела с русскими, они работали в соседнем секторе. Дальше ещё несколько разных точек Севера Африки. Вот что точно могу сказать — русскую армию от НАТО отличает в первую очередь то, как мы относимся к людям.
— Потому и вышло так, что судьба всё равно привела в «Византию», в русскую армию?
— В 2022 году, когда президент Путин решил помочь Донбассу у меня возникло много вопросов. Как так? Хотелось разобраться, кто кривит душой: русские новости, или Европа.
И вот летом я общался со своими друзьями в России, и говорю: «Ребята, я возьму машину и поеду в Мариуполь, буду разговаривать с людьми. Я должен понять, где правда, а где ложь, что здесь происходит. И через какое-то время мы туда отправились.
В Мариуполе картинка перед нами открылась жуткая, это просто город призрак был вообще… Очень мало людей, мы там поговорили с русскими, с украинцами, с греками. Я даже не знал, что в Мариуполе так много греков у меня был шок. А оказалось, что до войны там жило больше 200 тысяч людей с греческими корнями.
И многие в общении говорили, что давно пора, что надо было их ещё в 2014 году забирать. Рассказывали, почему город так сильно разрушен. Я понял какой бардак кровавый устроили украинцы. Не сами, но с помощью НАТО конечно.
Второй раз приехал в сентябре 2023 года, там уже совсем другой вил. Город уже потихоньку восстанавливали, люди возвращались. А последний раз был в марте, когда проголосовали за Путина, 16 марта. Тогда Европа говорила, что «какие выборы, все голосуют под прицелом автоматов». Но могу сказать, что самые демократичные выборы, на которых я был.
После этого я вернулся в Москву, поставил свой бизнес на паузу и подписал контракт.
— Несколько слов о боевом пути.
— Сначала я был на Купянском направлении, там было очень горячо, очень. Хотя противник избегал столкновений. Там много очень поляков было. Интересно, что украинцы — в основном штурмовики. Но главная опасность не в этом. Враг постоянно по нам отправлял дроны.
А потом начался именно Донбасс. В Курахово нам встречалось очень много местных жителей, говорили: «Мы вас ждали ещё в 2014 году». Их там просто замучили, расстреливали ни за что даже бабушек. Зачем — непонятно.
Как-то к нам на позиции принесли флаг Канады, и рассказали, с какого украинского укрепа взяли его. Я до сих пор не пойму — что там забыли граждане Канады? Зачем они с той стороны?
— Как думаете, а много воюет за ВСУ западных наёмников?
— Нет, очень мало. Потому что они понимают, когда бесполезно. У них просто потери, поэтому Запад в основном отправляет оружие и только оружие. Люди войны, думаю, поняли, что здесь дня них это только 100 % смерть.
— Вам нравится в Донецке?
— Первый приезд в Донбасс мне понравился вообще. И Донецк отдельно — очень красивый город. Люди очень теплые, чувствуешь с ними лёгкость, с первой встречи понятно, что вот всё – контакт. Даже у меня есть мысли открыть здесь кафе или что-то подобное в Донецке или Мариуполе.
— Скучаете за Родиной?
— Да, конечно!
— Что должно произойти для того, чтобы между Россией и Европой пропали напряженности, и чтобы опять были нормальные дружеские отношения? Чтобы наши туристы туда ездили, люди дружили, нормально общались, обменивались культурой?
— Это же не проблема граждан, это проблема правительства. Например, в Греции все любят россиян, они не понимают, почему это происходит. В Италии, Испании та же проблема – государство, они запрещают, не люди.
— Удачи Вам!
— Спасибо!
В подразделении «Византия» посчастливилось познакомиться и с представителем элиты современных боевых технологий. Воин по имени Антон, позывной Шрам. Специалист по беспилотникам и радио-электронной борьбе рассказал о том, что в наше непростое время следует знать в любом городе России. Ведь атаки БПЛА стали обыденностью в том числе и далеко за линией фронта.
— Расскажите, какие в основном противник использует дроны?
— В основном у противника все дроны лёгки и маневренные. Карбоновые рамы и небольшой размер. Благодаря этому они более быстрые, могут преодолеть большие расстояния, в то время, как их расчёты находятся на удалении от фронта на 15 км.
— Если простым языком, так, чтобы читатель понял, какой беды может наделать такой дрон?
— Он с лёгкостью может уничтожить жилой дом или автомобиль. Себестоимость его в пределах 40 тысяч рублей, а он может сжечь очень дорогую технику, тот же БМП. Раньше это в основном были спортивные дроны. А сейчас их массово переделывают в боевые.
— Ещё 5 лет назад никто и представить не мог, что такую роль будут играть беспилотники…
— Я вот служу с 2022 года на СВО и отлично помню, что тогда самую главную роль играла артиллерия. Стрелковых боёв уже было очень-очень мало, в основном там, где плотная городская застройка, как в Мариуполе и Волновахе. А дальше по максималке работала артиллерия, применялись высокоточные снаряды по скоплению противника, например.
Потом стали появляться дроны-разведчики, или такие, которые работают на маленьких сбросах. И вот потихоньку всё переросло в нынешнюю ситуацию.
Сейчас вот очень широко начинают использовать беспилотники, которые летают на оптоволокне. Потому что их никак не глушат устройства радио-электронной борьбы. Они, конечно, дороже, но на открытой местности с ними бороться гораздо сложнее.
— Если человек, обычный городской житель увидел в небе над собой дрон, что нужно делать для того, чтобы избежать опасности?
— Нужно найти укрытие, здание, чтоб был не просто вход, но ещё и комната, чтобы была возможность уйти за стенку, и как можно дальше от окон. Когда дрон в такую локацию залетает, у него теряется связь. То есть он не пойдет по комнатам, а будет бить в обход или в окна.
Если вы в машине едете и увидели, то лучше остановиться и выйти из автомобиля. Или, допустим есть лес, посадка — там нужно укрыться, в деревьях трудно дрону маневрировать. Можно использовать складки рельефа, чтобы было углубление.
— Вот сейчас Горловку терроризируют беспилотниками буквально каждый день. Почему это возможно? Их в таком огромном количестве поставляют ВСУшникам?
— Да, это огромные деньги, и часто — новые передовые технологии. Например, они разработали носители для других дронов. Это как «матка», которая несёт две-три единицы. Она их скидывает, и те начинают охоту. У них запаса батарейки хватает и связь рядом, это можно увидеть потому, что дрон летает по кругу и высматривает цель.
— Это украинские деньги и технологии или это западные какие-то дела?
— Это разработка точно новая, её не было в начале СВО. Вполне возможно, что её для ВСУ придумали по заказу Запада. Вообще с дронами тактика меняется чуть ли не каждый день. Нужно постоянно учиться и держать руку на пульсе.
Но несмотря на эту поддержку, которую они чуть ли не от всего мира получают, всё равно фронт-то двигается в их сторону. Их «птицы» неприятностей причиняют немало, но опыт показывает, что в итоге мы их всё равно побеждаем.
материалы подготовил Артём ОЛЬХИН
