Одиннадцать лет назад Русская весна охватила Донбасс. И не только. Заполыхало и в других украинских городах – Одесса, Харьков… В Донецке бурлило народное сопротивление. Баррикады из троллейбусов, штурм здания ОГА (облгосадминистрации), тайные декларации – так рождалась Республика, изменившая мировые карты. Корреспондент «Донецкого кряжа» поговорила с участниками событий о том, как это было.
В воздухе витало слово «Республика»
В этом году Русской весне исполняется 11 лет. Она была разной для всех её участников. В Крыму она прошла радостно и завершилась референдумом 16 марта, где жители высказались за воссоединение с Россией.
В Донбассе было иначе. Здесь Русская весна была огненной, революционной. И быстро трансформировалась в кровавую национально-освободительную борьбу, растянутую во времени. Эта весна ещё не закончилась. Она должна завершиться с освобождением всех исторических русских оккупированных территорий, сказала мне одна из активисток, историк Светлана Вольнова.
«Я не могу вас поздравить с началом Русской весны. Поздравлю, когда мы всё освободим», – пояснила она.
По её словам, когда в 2014 году всё начиналось, участники не предполагали, что своей энергией и решительными действиями вызовут процесс, который «изменит до неузнаваемости карту бывшей Украины», заставит «встряхнуться» Россию, и даже кое-кого сильно испугает.
– Ты как историк вела хронологию событий… Когда, по-твоему, началась Русская весна в Донецке? Ведь наш город стал новой революционной столицей и противовесом Киеву в 2014 году.
– В Донецке концентрировались главные революционные события, которые потом как бы «перетекали» на другие регионы бывшей Украины. А Русская весна у нас началась вовсе не 1 марта. Всё началось с палаточного городка в феврале 2014 года возле памятника Ленину. Он был организован местными членами КПУ и активистами общественной организации «Донецко-Криворожская республика». Туда приходило много разных людей, сочувствующих, мы обменивались мнениями… Некоторые сомневались, что простые жители могут отстоять памятник Ленину и русский язык. Предлагали писать «прошение» Януковичу.
Бандеровцы опасней заукраинцев
– Были нападения на палаточный городок заукраинцев?
– Немногочисленные… На самом деле, это были люди мэра Лукьянченко и олигарха Ахметова. В Донецке не была распространена идеология украинства. У большинства коренных жителей края предки были выходцами из России. У меня, например, бабушка приехала с родителями из Смоленской области ещё в 1903 году. Украинствующие появились в Донбассе только при советской власти, их в Донецк ссылали после отсидки.
– То есть ты хочешь сказать, что Донецк был местом ссылки для раскаявшихся бандеровцев?
– Не знаю, насколько они раскаивались. Но то, что отбывшие срок бандеровцы ссылались в Донецк – факт достоверный. Эти люди в период «незалежной» организовали в Донецке и райцентрах свои ячейки, а впоследствии проводили заукраинские митинги. Сильно помогала им в этом деле греко-католическая церковь. Она как спрут расширялась в Донбассе. Только в Донецке было пять или шесть её храмов, куда ходило немало дончан. Но всё равно повторюсь: подавляющее большинство воспринимали Россию как свою большую Родину. Поэтому когда в Киеве случился госпереворот, дончане, особенно старшее поколение, очень испугались, что придут бандеровцы и устроят резню. Так оно и было бы, если бы не сопротивление жителей края.
Осталась потому, что чувствовала ответственность за город
Большинство дончан осуждали госпереворот в Киеве. Люди понимали, что будут репрессии со стороны новой киевской власти, состоящей из украинских националистов.
По словам депутата Народного Совета ДНР Ирины Поповой, было страшно смотреть телевизор в то время.
– Там показывали обезумевшие толпы, которые штурмовали железнодорожный вокзал и автобусы. Я представляла себе, что такое может быть и у нас, если сюда придут сторонники новой киевской власти.
– Но ведь многие твои коллеги по ещё украинскому Облсовету выехали из Донецка в первые дни Русской весны, а ты осталась. Почему?
– Никого не виню. Они сделали свой выбор. Но я убегать не хотела и не могла. Этой мой город. И считала себя ответственной за него в какой-то мере. Поэтому ходила на митинги, участвовала в собраниях активистов… Конечно, многие тогда надеялись, что мы войдём в состав России, как Крым. Но отступать было некуда и после известия о том, что Крыма для нас не будет. А потом в 2014-м практически сразу же начались бои. Открылась воронка военных действий… Надо было заботиться о тех, кто остался без дома, документов, вещей, без ничего, появилось много раненных, которым также была нужна помощь. Надо было принимать политические решения, чтобы противостоять военному хаосу. Я чётко понимала это, поэтому осталась и стала работать в составе Верховного Совета ДНР.
На Петровке была первой
Ирина Коханова, жительница обстреливаемой со стороны ВСУ Петровки, донецкий психолог и инициатор нескольких гуманитарных проектов в ДНР, считает, что Республика состоялась благодаря людям с активной жизненной позицией. В 2014 году, когда сбежала украинская администрация, в качестве помощника депутата Верховного Совета Ирина принимала активное участие в решении острых социальных проблем Петровского района.
– Говорят, что у вас образовалась отдельная от Донецка народная республика? Это так?
– Просто активисты района взяли власть в свои руки, когда у нас в 2014 году настало безвластие. Организовали дружину, чтобы не допускать случаев мародёрства и обеспечивать жителей хлебом. Это было очень важно, многие тогда голодали, потому что не было работы, предприятия стали. Социальные вопросы в районе решало местное самоуправление, и таким образом мы сами выживали и помогали выживать другим.
Сейчас фонд Ирины выиграл президентский грант, проект называется «Помогай едой». Суть его в оказании помощи продуктовыми наборами тем, кому она крайне необходима: беженцам, пенсионерам с минимальной пенсией.
Ирина принимала участие в историческом собрании в гостинице «Ева» 25 января. Там уже речь шла об образовании независимой республики. Хотя некоторые такую идею считали радикальной, было много споров на этот счёт.
– Расскажи, что произошло 25 января в «Еве»?
– Было большое собрание активистов. Конференц-зал был заполнен до предела, люди стояли в проходах между рядами. В Донецк приехали активисты из Ростова, Воронежа, Белгорода, Луганска. Мы долго обсуждали, как действовать, определили основные идеологические вопросы, формат взаимодействия. По сути, это была первая публичная акция людей, которые сделали Русскую весну.
Ирина рассказала, что ещё в тот день активисты попытались разогнать так называемый евромайдан в центре Донецка.
Страх функционеров
Донецкая революция развивалась стремительно. 8 и 9 февраля, в годовщину Донецко-Криворожской Республики, прошли массовые митинги под областной прокуратурой и продолжались, по сути, до 1 марта. В этот день донецкие активисты и их сторонники из райцентров пришли к Донецкой ОГА и предъявили требование властям. Очень скоро стало понятно, что депутаты облсовета не способны возглавить донецкую революцию, они вообще ни на что не способны. Кроме как на саботаж и репрессии.
Один из активистов Сергей Назаров вспоминал, что с самого начала было понятно, депутаты облсовета не те люди, которые способны проявить гражданское мужество:
«Это были функционеры, которые испугались наших решительных действий. Они сбежали из ОГА. Помню, как из здания, пытаясь остаться незамеченными, выскользнули какие-то фигуры, переодетые в фуфайки. Они сбросили свои костюмы, переодевшись в одежду охранников. Их выдавала только дорогая обувь».
Активисты находились в ОГА с 3 до 5 марта. Были сформированы дружины, охранявшие знание от возможного штурма. По воспоминаниям, зал заседаний был полон протестующими. Люди спали на полу, у некоторых были охотничьи ружья.
«Мы опасались, что к нам в любой момент могут прислать кого угодно. Тот же милицейский спецназ с Западной Украины, что впоследствии и произошло», – вспоминает Назаров, который стал добровольным охранником ОГА.
Настоящий «предпарламент»
Идеологическим центром донецких повстанцев в марте 2014 стала гостиница «Ева». Именно в этом здании двое преподавателей Донецкого университета (Сергей Барышников и Кирилл Черкашин) читали лекции активистам, представляющим другие города Донбасса и бывшей Украины. По воспоминаниям Барышникова, фактически здесь сложился некий предпарламент.
«Именно там постепенно начала формироваться новая власть, которую признавал народ. Потому что каждый из этих людей представлял свой город. Сначала это было очень тяжело – люди просто не слышали друг друга. Но постепенно, за несколько недель, они стали готовым Верховным Советом нашей Республики, который просто приступил к работе, когда она появилась».
В то время, вспоминают очевидцы, во всех городах области шли митинги. Люди сами избирали делегатов в Донецк. Большая часть из них потом разъезжалась по своим городам. Некоторые оставались и действовали в Донецке, «осуществляя прямую связь своих городов с кипевшей столицей Донбасса». Именно это ядро приняло решение провести в Донецке большой съезд политических сил и местных общин, который должен был озвучить волю народа Донбасса.
Баррикады как в гражданскую
В это время нелегитимная киевская власть стала оказывать активное противодействие донецким повстанцам. В Донецк были введены полицейские подразделения из Центральной и Западной Украины. Это обострило ситуацию. Дончане кричали приезжим полицейским: «Убирайтесь обратно в Киев!» На дорогах стали возникать блокпосты как сторонников отделения Донбасса от Украины, так и заукраинцев.
На митинге 16 марта возле здания управления СБУ было схвачено около сотни человек и брошено в автобус. Однако люди были готовы к сопротивлению. Те, кого не успели задержать, окружили автобус, мешая ему проехать. К ним тут же присоединились жители окрестных домов, до этого не принимавшие участия в митинге и наблюдавшие из окон. По словам одного из жителей Донецка, старожила Ивана Красавина, город увидел то, чего не было со времён гражданской войны: протестующие начали возводить баррикады.
«Возводили быстро, из всего, что находили. Даже троллейбус остановили и перегородили им дорогу. Видимо, милиция поняла, что сила не у них, а у народа. Поэтому они просто отошли в сторону. Ребят удалось освободить», – вспоминает старожил. И отмечает, что после этого проблем с милицией у протестантов не было.
Протестующим стало известно, что губернатор Сергей Тарута распорядился предпринимать чрезвычайные меры противодействия донецким митингам. Дело доходило до того, что на выходных блокировались дороги, ведущие в город из райцентров.
По воспоминаниям Бориса Литвинова, планировалось проведение объединённого съезда местных громад и политических сил Донбасса на середину или вторую половину апреля. Исходя из полученной информации, стало понятно: если ничего не предпринять, «до съезда никто из активистов может не дожить».
Что делать дальше?
Самый массовый митинг прошёл 6 апреля на площади Ленина. Он стал кульминацией донецкой революции. Это было воскресенье. Площадь оцепили сотрудники СБУ, которые сконцентрировались в переулках. Видимо, ждали, что кто-то из выступающих на митинге бросит радикальный клич и обострит ситуацию.
Но за последние несколько недель лозунги в Донбассе сильно изменились. От «федерализации» и «восстановления законной власти в Киеве» люди стали требовать независимости и воссоединения с большой Россией.
«Митинг шёл два часа. И стало ясно, что, если ничего не произойдёт – следующего митинга уже не будет. Народ начал бы расходиться. Тогда один из наших подбежал к Пургину и спросил: «Что мы делаем дальше?» И в этот момент он отдал нам приказ молча выстраиваться в цепь поперёк улицы Артёма, разворачивать флаги и начинать движение в сторону ОГА», – вспоминал активист Русской весны, организатор макеевской дружины и военблогер Александр Матюшин.
Декларацию готовили в режиме секретности
Дальнейшие события развивались с необычайной быстротой. Матюшин с молодой частью «Донецкой республики» растянул огромный баннер, за которым выстроилась колонна участников митинга. Именно эти люди впоследствии штурмовали здание областной администрации.
Светлана Вольнова, которая шла с митингующими, вспоминает, что перед ОГА было выставлено оцепление из бойцов внутренних войск со щитами.
«Они стояли плотно друг к другу. Колонна митингующих несколько раз пыталась врезаться в оцепление, потом один из наших соратников пошёл на трюк. Он сорвал головной убор с одного из бойцов и тот, нагнувшись, нарушил ряды оцепления. Тогда наши сильнее врезались в образовавшийся проём…»
По её словам, это помогло приблизиться к зданию, у центрального входа противостояние ещё продолжалось. Но офицер, командовавший вэвэшниками, вдруг громко сказал: «Бойцы, слушай мою команду. Разойдись». И протестующие зашли в помещение.
На первом этаже сразу началось совещание командиров бригад, бравших ОГА. Было решено здание уже не отдавать. Началось укрепление периметра: на площади разобрали брусчатку, стали возводить баррикады. Оргкомитет из представителей политических партий, городов, общественных организаций принял решение о проведении 7 апреля, в 12.00 сессии законного представительского собрания Донбасса.
Поздно вечером, в 23 часа, в ОГА состоялось ещё одно закрытое совещание оргкомитета. На нём было принято окончательное решение о провозглашении 7 апреля Декларации о суверенитете Донбасса.
Участники тех событий рассказали, что документ готовился в режиме секретности. О тексте декларации знали только трое её авторов: Борис Литвинов, Андрей Пургин и Кирилл Черкашин.
Самой последней поправкой в декларацию о суверенитете, внесённой Литвиновым, было добавление к первоначально согласованному названию «Донецкая Республика» слова «Народная». С этим согласились все.
Мы сделали Республику!
Рано утром Литвинов с распечатанными 200 экземплярами Декларации пришёл в ОГА, где уже начали собираться активисты. Депутаты старого облсовета не пришли на заседание, кроме шести человек, которые присутствовали в качестве зрителей. Зал быстро наполнялся дончанами, среди которых были представители недавно образованных политических объединений будущей Республики. Зачитывать исторический документ поручили Владимиру Марковичу (ныне покойному), одновременно производилась съёмка исторического события.
Как написал позднее Павел Кухмиров, писатель и русский доброволец, «документ о провозглашении Республики и проведении референдума был ожидаем: другого зал не воспринял бы». Стало понятно, что на референдум надо выносить вопрос о суверенитете: Донбасс был территорией Украины, и, согласно международному праву, регион должен был получить независимость, чтобы дальше распоряжаться своей судьбой.
Но первый шаг был сделан. Была создана Республика, которая в перспективе должна была войти в Большую Россию.
Наталья ЗАЛЕВСКАЯ
Хотите знать больше? Свежие репортажи, аналитика без купюр и главные сюжеты недели — в новом выпуске газеты «Донецкий кряж».
