Молодой офицер, скрывавший службу в зоне боевых действий от родных. Опытный тренер, спортсмен, почти вся семья которого ушла на фронт для борьбы с нацизмом. Два москвича, разные судьбы, но у них одна бригада, военная специальность и цель. «Донецкий кряж» поговорил с военными медиками «Пятнашки» прямо на их базе о специфике службы, решении прийти на фронт и тонкостях взаимоотношений с родными.
«Либо они, либо мы»
Открытый, ясный взгляд, почти светская улыбка. Ирбис на фронте довольно давно, но это как будто совсем не наложило на него свой отпечаток – парень выглядит очень позитивным, хоть и уверенным в себе человеком. Ирбис принял в своей жизни два крайне важных решения. В 2010 году он дал присягу на верность своей Родине, а когда в 2022 году она оказалась в опасности – без колебаний вызвался и поехал на СВО. Почему? Потому что так надо.
«Я не мог бы себе простить, если бы остался где-то на даче или сидел бы где-то в Москве. Я считаю, что в случае, когда идёт спецоперация, место офицера, место мужчины, место воина – на фронте за свою страну», – рассказывает Ирбис.
Семья не слишком обрадовалась решению, переживая о его безопасности. Парень не хотел причинять родителям ещё больше беспокойства. Он сказал им, что будет служить в управлении в Ростове. Однако именно оно стало объектом обстрела, и сообщили об этом в СМИ. Родители, конечно, испугались, а в попытках дозвониться до сына слышали в ответ только «Абонент вне зоны действия сети»… Потом Ирбис объяснял им, что его часть дислоцируется не буквально в Ростове, а недалеко от города.
Только тот, у кого есть дети, поймёт, что пережили в тот момент его родители. Жене же Ирбис сказал, что служит на освобождённых территориях, но далеко от фронта. Но теперь не скрывает правду: почти с первых дней СВО он не в Ростове, не рядом с городом и не в тылу. Он в ДНР, на линии фронта. Очень скучает по семье. Но сейчас служит и спасает жизни. Ирбис – военный медик. И это – особая работа.
«Первый бой – один большой хаос, ничего не понятно. Даже лёгкая паника, скажем так. Я, по правде, не видел, чтобы кто-то в первом бою был каким-то Рексом. Это всегда суета, это всегда паника. К тому же неизвестно, откуда стреляют, как, кто, в ответ… ну, ты тоже медленно начинаешь работать, потому что как ещё? Там либо они, либо мы», – рассказывает он.
Ирбис подчёркивает: очень важно, с кем служить. И такие слова мы слышали от всех военных, с которыми до сих пор разговаривали. Когда солдат говорит о своих сослуживцах, что это его семья, братья – это не пустое клише. Более опытные коллеги не только подсказывают, что делать, прикрывают огнём. Но и, прежде всего, не дают сделать то, что будет стоить жизни.
«Я просто почувствовал укол»
Военный медик не только воюет. Его долг в первую очередь – спасать жизни. В памяти остаются и тяжёлые моменты: вокруг стреляют, в любой момент может прилететь «птичка», а из-под обстрела нужно вынести раненого и оказать ему первую помощь. Наш герой подчёркивает, что на такой службе важно думать о своих действиях, как об обычной работе, чтобы сохранять хладнокровие. Однако эмпатию невозможно отключить, когда в происходящем хаосе слышишь крики ребят.
«Я помню, как первую свою тампонаду делал раненому. Очень неуклюже, очень больно, потому что тогда у меня ещё не было такого опыта, но надо было это делать. Я знал, что нужно помочь – не было никого, кто мог бы это сделать. Была достаточно большая дыра в ноге. Я не знаю, сколько бинтов я в конце концов использовал. А человеку больно, кричит. Нужно толкать, очень сильно, глубоко. Больше и больше. А он все время кричит, ему ведь невыносимо больно, – вспоминает с тяжёлым сердцем Ирбис, добавляя, наконец, с внезапным облегчением, будто всё это происходило в момент нашего разговора, – главное, он выжил».
Не обошлось и без собственной крови. Ирбис вместе со своим товарищем был атакован беспилотником. Он сам был ранен, осколок застрял в его животе: «Ну, маленький, неглубокий, я просто почувствовал укол».
«Мы были с товарищем. И так получилось, что автомат заклинило. А в этот момент произошёл сброс. Я получил осколок, в живот под броню влетел, я сделал вид, что он не причинил мне вреда. Если оператор видит, что есть какой-то успех – может прилететь второй раз туда и догнать, или своим коллегам может показать, что сюда можно прилететь на работу», – объясняет парень.
Международные конвенции, милосердие, сострадание? Нет, о чём-то таком, видимо, на Украине не слышали. «Охота» на раненых – постоянная практика противника, до такой степени, что подобная ситуация уже никого не удивляет.
«Если они увидят раненого, то, конечно, попытаются прикончить его. Мы все понимаем, что именно так действует противник. Ну, в общем, я старался делать вид, что ничего не произошло. Тем не менее, я чувствовал, что мне больно. Потом мы вошли в какую-то землянку. Ребята осмотрели меня, вытащили осколок. Ну и всё, со временем всё стало в порядке», – вспоминает Ирбис.
Все мужчины ушли на фронт
Крепко сложенный, вежливый Тренер на фронте недавно. Осанка сразу выдаёт, почему у него такой позывной. В Москве мужчина 15 лет преподавал единоборства, сам выступал за сборную главного управления МВД. На СВО он тоже пришёл добровольцем. В отличие от Ирбиса, ему не пришлось говорить семье, что он служит в тылу. Просто многие из его семьи уже воюют.
«В принципе, весь мужской состав нашей семьи, который может держать оружие, уже здесь. Это я последний ушёл, конкретно в этом отряде у меня два племянника. Первым ушёл и задал всем темп мой старший из племянников. Он – бывший штурмовик Вагнера. Его второй брат тоже пошёл на фронт почти одновременно, он в подразделении от Министерства обороны, командир миномётного взвода. Потом третий племянник от младшего брата. Потом отец ушёл с ними, а теперь дядя», – перечисляет Тренер.
Что было самым трудным в начале службы? Научиться метать гранату, метко стрелять или, может быть, тактика ведения боя? Нет, всё было понятно и не сложно – спортивный опыт пригодился. К тому же, как подчёркивает Тренер, коллектив во всём помогает.
«Самое сложное было… у меня есть старшая сестра и мама… как-то попросить, чтобы благословили, так сказать. Отпустили, потому что всё равно четверо мужчин уже на фронте. Маме вообще тяжело – трое внуков и сын уже ушли и подтянули ещё одного сына. Но, слава Богу, приняла моё решение с достоинством», – говорит он.
Наш собеседник подчёркивает, что поддержка со стороны женщин (матери, сестры, жены) очень важна. В его случае женщины семьи отнеслись ко всему стоически, и это очень помогло ему принять правильное решение. Он чувствовал, что семья поддерживает его в том, что он делает.
«Потому что, конечно, я волновался, что мама может начать беспокоиться, будут слёзы… но, слава Богу, этого не было, и это очень помогло. Вы знаете, насколько вы готовы и настроены, вы понимаете, куда идёте. Но все хотят именно поддержки, а не слёз, хотят найти немного женской стойкости. Женщинам надо в целом понимать, что у них есть мужчина – воин. И им не нужно делать из него сопливого мальчика, они должны поддерживать его как бойца», – подчёркивает Тренер.
Давид Худжец
Хотите знать больше? Свежие репортажи, аналитика без купюр и главные сюжеты недели — в новом выпуске газеты «Донецкий кряж».
