Писатель и амбассадор «Народного фронта» Ксения Скутина рассказывает о помощи Сургута жителям ЛНР, о неоднозначности происходящего, о том, благодаря чему мы победим любого врага.
– Ксения, как жители Сургута встретили новость об СВО, и что происходило дальше?
– Могу сказать, что особой паники не было. Конечно, эффект неожиданности был и какой-то там небольшой страх, но паники не было. Мы стали собирать наших ребят. Вы прекрасно понимаете, что на тот момент не было нормального снаряжения, ничего не было. Как говорится, мобилизация пришла неожиданно. Мы стали помогать нашим парням собираться. Это были наши первые действия с начала СВО. Потом пошли посылки, пошли лекарства. Потом у нас появились первые трёхсотые, первые двухсотые. И мы уже полностью втянулись в эту жизнь: ребята на том фронте, а мы на своём. В тылу помогаем, как можем.
– Когда для вас стало очевидно, что принимаете участие в войне, даже находясь вдалеке от линии боевых действий?
– Да, я думаю, это пошло с первых дней. Так как у меня есть сеть телеграм-каналов, они тут же были переформатированы на новостные: люди ждали новостей, люди волновались. Мы всеми силами пытались успокоить, давали правдивые новости о том, что происходит, как происходит, где происходит. И потихонечку это вот переросло уже в ежедневную работу. Постоянно поддерживали связь с нашими мобилизованными, старались их связать с родственниками. В этом и заключалась уже полностью наша работа: гуманитарка, новости, связь, помощь какая-то в определении в госпиталь, доставка лекарств. Вот такие обычные, бытовые, скажем так, ежедневные дела.
– Почему именно Луганская Народная Республика попала в центр вашего внимания?
– Я являюсь амбассадором «Народного фронта» Луганской Народной Республики, состою в команде Путина. И мне было предложено выбрать направление, так как у меня есть ресурсы для этого: помощь либо военнослужащим, либо детям. Я выбрала детей, потому что… Я всё-таки девушка, и для меня сложно разбираться в какой-то сложной военной технике. Я боялась, что меня банально где-то обманут, когда буду что-то покупать. Ну вот тот же, скажем, Мавик. Я не знаю, что это такое практически до сих пор. И вот у меня был такой страх. А с детьми мне всё понятно. Я сама мама, и мне понятны проблемы ребёнка, и что он хочет, и что ему нужно.
И самая первая наша помощь детям ЛНР – это мы ответили на видеописьма детей из Луганского реабилитационного центра, в которых они просили Деда Мороза о подарках. Мы максимально быстро собрали этот груз, отправили, и тогда в приватной беседе мне рассказали судьбы этих детей. Могу сказать, что СВО, его начало, меня так не потрясли. У меня просто жизнь разделилась на две части, когда я узнала о судьбе этих ребят. Это очень страшно, я не буду сейчас об этом рассказывать… Все, надеюсь, и так поймут, через какой ад прошли эти дети. И я начала приезжать в ЛНР, стала знакомиться с другими детьми, узнавать потребности, смотреть, что мы можем сделать, чем мы можем помочь. И, в принципе, так началась наша уже постоянная выездная помощь.
– На данный момент, сколько таких командировок у вас?
– Наверно, больше десяти уже получается. Мы их не считаем. Просто едем и помогаем. Я работаю с детскими домами, с коррекционными школами и с многодетными семьями, в которых пять и более детей, у которых нет отцов. То есть самые-самые незащищённые семьи. Сейчас к нам добавились несколько семей, где дети-инвалиды, у которых нет родителей. Есть бабушки, дедушки, тёти, дяди, которые тоже достаточно пожилые. Сейчас мне добавили одно из подразделений, достаточно крупное, которое находится на защите ЛНР. Мы получаем запрос, сами его оформляем, закупаем всё необходимое по запросу и выезжаем в Республику. Там всё доставляем тем людям, которым это нужно, собираем новые запросы, проводим дни юридических консультаций. Такие консультации очень важны для людей. Как юрист, я поняла в разговорах с людьми, что там очень сложная ситуация с юристами. Их попросту нет. Есть много умных, грамотных, хороших людей, но многие из них до сих пор не переучились ещё с украинского законодательства, а российское, оно всё-таки отличается. А ведь Республика уже живёт по российским законам. Была ситуация, когда мать шестерых детей не могла оформить себе элементарные какие-то пособия, потому что она не знала простейший алгоритм: пойти в МФЦ, заказать справку, отнести её туда-то. Многие люди не знали даже таких элементарных, казалось бы, вещей. И она жила без пособия с шестерыми детьми. Люди не знают, как оформлять наследство на квартиры, как переоформлять их из одного вида собственности на другой. Много-много таких бытовых вопросов, ответы на которые можно получить в, назову так, Большой России. Это Ростов, Таганрог, другие близлежащие к ЛНР города, в которых юристы могут всё разъяснить. Но юристам нужно за консультацию заплатить 5–10, не знаю, 20 тысяч. А у людей нет этих денег. Поэтому мы приняли решение, что будем делать выездные юридические консультации. Общаемся с людьми, отвечаем на возникшие вопросы. Это обычно 2–3 дня, потом подготавливаем документы, какие-то иски, заявления, ходатайства. И объясняем, как людям нужно действовать, в какие инстанции идти. И немножечко ведём, скажем так, юридический ликбез. Простейший. Потому что уровень юридической безграмотности, конечно, огромный.
– А что тем временем происходит в вашем родном городе, в Сургуте? Он изменился с момента начала СВО? Перестроился на новые режимы жизни?
– Я думаю, что это боль всех городов. У нас одна половина живёт войной, вторая – живёт, как будто ничего не случилось. К сожалению, это так. Половина людей не хочет замечать, что что-то случилось. Они не хотят открывать глаза. Их это не интересует. Среди моих знакомых немало таких людей. Среди моих родственников есть люди, которые негативно относятся к моей деятельности, потому что они не понимают, зачем мне это нужно. Будем честны, мир разделился на две части. И мы придумали, как мы немножечко можем познакомить людей из новых территорий с людьми, скажем так, из Большой России. И наоборот, показать, что мы теперь все вместе навсегда. Нам надо дружить, общаться и привыкать друг к другу. Как бы сложно это ни было. Сейчас мы пишем большую книгу, которая называется «Рубикон». Она пишется в соавторстве с двумя военнослужащими, и там будет рассказана история простых семей из новых территорий, как они жили эти десять лет. Это будет книга без пафоса, без военкоровских криков, без бравого рапортования. В книге будут обработанные мною в художественном стиле реальные истории реальных людей. Это будет рассказ о тех ужасах, о тех страшных событиях, которые они пережили и, самое главное, как они помогали друг другу. Простые люди. Мы не затрагиваем тему, как помогали военные, как помогала администрация. Я хочу рассказать именно, как жили простые люди. Как помогали друг другу, как вместе спасались. К сожалению, не все из героев книги живы. Но я думаю, память о них, об их очень мужественных поступках должна сохраниться.
– А вот это разделение, которое внутри общества существует, оно ведь отражается и в средствах массовой информации, и на всех основных площадках, которые формируют общественное мнение?
– Безусловно.
– Что можно будет назвать индикатором того, что теперь мы все чётко заодно? Когда такой момент наступит?
– Я не могу сказать точно, когда наступит этот момент. Через год или через десять лет. Я знаю, что здесь достаточно много людей с новых территорий, которые не с хорошими мыслями к России. Есть много россиян, которые не с хорошими мыслями к новым россиянам. И вот это очень страшно, это нужно убирать, это нужно удалять, потому что это как раковая опухоль. Вся проблема в том, что есть, скажем так, люди, как я говорю «со звёздочкой», которых теперь не пишут, которые это поддерживают, которые это разжигают, которым это выгодно. Сейчас достаточное количество новых медиа. Это телеграм-каналы, это чаты в различных мессенджерах, где всё практически неконтролируемо. Там весь этот негатив собирается и разгоняется по сети. Мы должны бороться с этим только своими добрыми отношениями. Потому что зло нельзя победить злом. Вот никак нельзя. Но зло можно победить добром. Нам просто нужно пережить этот момент. У меня дедушка был военным и он всегда говорил: «Страшна не сама война, а несколько лет после войны». Когда начинают выявлять предателей, всех этих людей, которые во время войны вели себя недостойно. Вот это будут страшные времена. И дай Бог нам прожить эти страшные времена. Я думаю, мы справимся, всё будет нормально.
– Наша победа будет, потому что у нашей борьбы христианская основа?
– Абсолютно верно. Абсолютно. Я даже в дурном сне не могу себе представить иного исхода. Мы и так уже воюем против половины мира. Против нас идут и европейцы, и американцы, и наёмники из буквально 40 стран. И тем не менее, мы их победим. Народ Донбасса стоял десять лет и выстоял, а теперь мы все вместе выстоим. И всё будет нормально.
Артём ОЛЬХИН