Театр стал частью её души много лет назад. Она не мыслит жизни без спектаклей, без общения с актёрами, без особого, неповторимого, ни с чем не сравнимого запаха кулис. Она, Нина Шалимова, профессор, известнейший в Российской Федерации театральный критик, преподаватель московского ГИТИСа, побывала недавно в Донецке. Здесь Нина Алексеевна пообщалась со студентами ДонГУ, с литературными работниками донецких театров. Но львиную долю времени гостья провела в МДТ им. М. М. Бровуна, где посмотрела несколько спектаклей и генеральных прогонов.
В своём плотном графике визита в столицу ДНР Нина Алексеевна нашла окошко для общения с корреспондентом «Донецкого кряжа». Признаюсь честно, такого удовольствия от интервью я не получала давно. Самые откровенные ответы на самые сложные вопросы. Никаких штампов, только искренне, от сердца.
Донецк: театр вопреки
– Нина Алексеевна, рады, что вы приехали в Донецк. Спасибо за ваш визит! Скажите, сложно ли было решиться на поездку в наш регион, где небезопасно до сих пор?
– Абсолютно не сложно. Я очень рада и горжусь тем, что совершенно золотые мужики, которые не первый раз в Донбассе, худрук Нового художественного театра в Челябинске Евгений Гельфанд и худрук Вологодского камерного театра Яков Рубин, пригласили меня в эту поездку. Я хотела только, чтобы ректор ГИТИСа не сопротивлялся и отпустил меня. Он отпустил, и мы прекрасно доехали. С нами прибыли также очень хорошие актёры Александр Майер и Ирина Джапакова. Они выступали с концертами, проводили мастер-классы для артистов из Донбасса. А я отсматриваю спектакли, присутствую на генеральных прогонах. Также у меня состоялась встреча с литературными работниками других донецких театров. Лекцию прочитала для первокурсников филфака Донецкого государственного университета. Я счастлива, что смогла оказаться полезной. А насчёт того, что здесь небезопасно…в этих условиях жители Донбасса продолжают печь хлеб, добывать электроэнергию, лечить и играть на сцене.
Спектакли, которые говорят о любви
– Знаю, что вы уже посмотрели два наших спектакля: «Страсти по Торчалову» и «Игроки». И они произвели на вас хорошее впечатление. Изучив репертуар МДТ им. Бровуна, какие постановки хотели бы увидеть?
– Разумеется, меня интересует «Гроза». Очень хотела бы посмотреть «Женитьбу», так как впечатлена всем мужским составом труппы, а этот спектакль просто портретная галерея артистов на все амплуа. Мне очень интересна донецкая версия «Юноны и Авось». Кроме классической Ленкомовской постановки, я видела версию Пермского театра «У моста». Она более грубая и просто народная. Энергичная, мужская постановка произвела на меня очень сильное впечатление именно самостоятельностью подхода к опере. Донецкому театру, живущему одной жизнью со своим народом, и который как может поддерживает эту жизнь в состоянии душевной бодрости, очень ценно в такие трудные годы дарить зрителю подобные спектакли. В этой авантюрной музыкальной истории выпевается то, что сила любви – есть главная сила на Земле. И Донецкому театру здесь есть что спеть и про что сыграть. Я убеждена, что это не копия классической постановки.
Театр как культурный фронт
– Вас удивило как человека и как театрального критика то, что наша Донецкая муздрама выстояла и продолжает работать в условия военных действий уже 11 лет? Или это типично для русского человека, для русского характера?
– Я бы сказала, что это в традиции русской культуры. В трудной, боевой ситуации артисты всегда выезжали на линию фронта. Конечно, их старались не пускать на первую линию обороны, но на позициях они были. Это истинная правда. В молодости я имела счастье быть знакомой с артистами, которые ездили по фронтам Великой Отечественной войны.
Театры в Донецке просто продолжают свою работу. Делают это очень достойно. И это нормально.
– Какие недостатки заметили в театральных коллективах Донецка? Какие замечания можете сделать?
– Это, скорее, профессиональный разговор для беседы с профессионалами. А рассуждать об этом для публики, делать оценки, носящие обобщённо-творческий характер, я не берусь во время интервью. Это было бы неуважением к театру. Профессиональный разбор мы делали и нашли общий язык. Не надо думать, что приедет критик, всё увидит и всё подскажет. Думаю, что любой театр сам про себя всё знает глубже и точнее. Мы же во время общения просто сверяем критерии и суждения. А если и возникают разногласия, то чисто творческого характера. И это нельзя назвать недостатками. Разговор по разные стороны рампы не означает, что мы по разные стороны баррикад. Все мы люди театра.
– Каким должен быть настоящий театральный критик? Может ли он позволить себе резкие высказывания, которые «обидят художника»?
– Спектакль может не получиться, что-то может не состояться в данный конкретный показ. Какой-то промах, случайная накладка, сбой настроя – в этом нет криминала. Резкие высказывания возможны, когда ты видишь перед собой криминал – сознательную игру на опошление и понижение, слышишь ненормативную лексику. Я в таком случае просто встаю и выхожу из зала, не хлопая сиденьем. В таких случаях невозможно «обидеть художника», так как о художестве речи нет.
Провинция? Нет – Россия!
– В одном из ваших интервью вы говорили, что театр не может и не должен быть провинциальным, где бы он ни находился. Наша муздрама и другие театры оправдывают звание непровинциальных?
– Это какая-то ошибка. Я никак не могла сказать, что театр не может и не должен быть провинциальным. Если исключить две столицы, то получится, что вся Россия – это провинция. Провинция – очень красивое слово. В Тульской губернии был всего один писатель, правда его звали Лев Толстой. Он что, провинциальный писатель? В Таганроге родился и прожил свою юность Антон Чехов. Он что, тоже провинциальный писатель? То же могу сказать и о театрах. Я против, чтобы российские театры называли провинциальными. Это российские театры! Россия вообще начинается за пределами Садового кольца. Она огромная – от Калининграда до Южно-Сахалинска и Магадана. В каждом городе-миллионнике или небольшом городке есть театр, являющийся частью русского театра как социального института. Мы единственная страна в мире, где более 600 театров находятся на государственном обеспечении.
«В театре грубая человеческая сила очеловечивается», – говорил великий русский классик Александр Николаевич Островский. И в этом предназначение и миссия театрального искусства.
Не забирать, а вдохновлять
– Вы преподаёте. Во время визита в Донецк встретили людей, которых хотелось бы видеть в числе ваших студентов?
– Пусть это будет выглядеть эгоистично, но когда я читала лекцию первокурсникам, я встретила там таких людей. Очень порадовало, что среди будущих филологов было несколько юношей. Очень хорошие, светлые лица. На контакт ребята пошли не сразу, приглядывались, прислушивались. Это внимательное, сосредоточенное, серьёзное отношение к теме нашего разговора «Театр как синтез искусств» мне очень понравилось. Я хотела бы видеть этих молодых людей в ГИТИСе, но это было бы очень недружелюбно и неблагодарно по отношению к Донецку – взять и увезти с собой самых перспективных молодых людей, которых мне показали. Да я бы и весь курс взяла! Наше учебное заведение, безусловно, открыто для ребят из Донбасса – не стоит называть это культурным шефством, но помощь здесь действительно важна. Москва заинтересована в новых талантах, однако важно соблюдать баланс: нельзя просто забирать способных ребят у местных учреждений. Напротив, через культурный обмен нужно поддерживать и вдохновлять тех, кто остаётся работать для местного зрителя. Именно так и должно выглядеть настоящее сотрудничество между Москвой и Донецком.
Поразили и литературные работники донецких театров, с которыми у меня была встреча. Насколько серьёзные, вдумчивые глаза! Какие хорошие, одухотворённые лица! Я старалась соответствовать этой серьёзности и «настоящести» работников театра, и у меня сложилось впечатление, что с ними можно иметь дело. В их глазах – та самая «живая вода» театра, которая не даёт искусству превратиться в ремесло, даже когда за окном грохочут снаряды.
Юлия Балдина
Хотите знать больше? Свежие репортажи, аналитика без купюр и главные сюжеты недели — в новом выпуске газеты «Донецкий кряж».
