Мудрый проникновенный взгляд, богатый жизненный опыт. По нему сразу видно – человек прошёл через многое. Он никогда не хотел войны, но почти вся его жизнь с этим связана. Впервые столкнулся с ней в 18 – срочником отправился в Афган. Чужая культура, чужие правила, первый бой. Спустя десятилетия ему вновь пришлось брать в руки оружие. Навыки и голова на плечах не просто позволили выжить – спасал своих парней и от врага, и от дурного приказа. Он помнит каждый день, каждый миг. Я видел в его глазах, как воспоминания вихрем уносили его в Дебальцево, Мариуполь, Павловку. Виктор Степанович Белей из тех, кто делал своё дело без пафоса и шума. Шурави.

Опалённый войной
«Ринат, выключай диктофон, я расскажу тебе, как оно было». Это фразу я слышу почти каждое интервью. И мне чертовски жаль, что это никогда не будет написано. Характер людей раскрыт в этих историях. На войне нет чёрного и белого. И донбасские мужики на своих плечах вынесли многое.
Мы встретились с ним в одном из ресторанов Макеевки. Вокруг было шумно и людно. Но уже через мгновение мы буквально провалились в тоннель его воспоминаний. Я будто бы с ним прошёл весь боевой путь.
Виктор Степанович уроженец села Калиновое Амвросиевского района. Учился он в Успенской средней школе. Затем было 82-е училище в городе Снежное. Специальность – монтажник радиоаппаратуры и приборов. В 1987 году Белей был призван в ряды вооружённых сил СССР – в погранвойска. Молодого парня после учебки в Алма-Ате отправили в Афганистан.
«„Восток – дело тонкое, Петруха“, – как говорил товарищ Сухов. Находясь в чужой, далекой стране – уважай её законы, уважай её религию и традиции. И будешь существовать и жить. Бандформирования там подогревались иностранными спецслужбами. У нас были серьёзные бои. Мне тогда лет 18-19 было. До сих пор помню день, когда нас перекинули туда – 23 декабря. Долго я там акклиматизировался. Это вот Гиндокуш. В тех районах было. Однажды попал в серьёзный бой там. Шёл караван, и под прикрытием обычных жителей шли боевики. При попытке их разоружить бой и завязался…. В первый раз был страх. Спасало боевое братство – все чувствовали, что рядом надёжные товарищи, и это придавало сил. Очень спасало и наше советское воспитание – патриотизм и взаимопомощь. Год и два месяца я там пробыл, а воспоминания на всю жизнь».

Жизнь в 90-е
На гражданке Виктор Степанович работал по специальности – в районном отделе связи.
«А вот в 90-е уже выживали, как могли. Страшное время было. Я жил в Амвросиевском районе, село Успенка. Там был богатейший совхоз. Его называли «яблочный рай». Когда пришёл Кучма – упростили сельское хозяйство. Это всё закрылось в один момент. Люди остались без средств к существованию».
Белей никогда не интересовался политикой.
«Политика – это грязь. Я просто жил, просто работал. Но в итоге это коснулось каждого. Всем пришлось в этом разбираться».
Точка невозврата
Когда начался Евромайдан, у Виктора Степановича ещё была надежда, что Янукович поступит правильно.
«Янукович мог сделать правильный ход. Он мог разогнать Майдан за неделю. Он этого не сделал. События меня эти застали на заводе. С 2007 года я работал на ММЗ. Со второго марта я «втихаря» от родных уже был на площадях».
Очень ударило по нашему донбасскому самолюбию то, что нас назвали дотационными. Разумеется, дело было не только в этом.
«На Майдане плясали – мы все работали. Нам вообще не до этого было. Мы народ трудолюбивый».
Для Белея события Русской весны в какой-то степени были спонтанными. Он наблюдал, анализировал. Постепенно собрались единомышленники.
«У нас группа были из восьми человек. Макеевские, енакиевские, успенские ребята наши. На нас обратили внимание серьёзные люди. СВД „Беркут“. Они нас пригласили к себе. У нас была почти рота. Начали обучать работать со щитами на случай отражения атак. И сюда приезжали нацисты. Получили они все».
Виктор Степанович помнит, что сначала максимум, чего хотел Донбасс – больше автономии. Но Киев ответил убийствами, блокадой и войной.
«Донбасс войны не хотел. Я себе после Афгана дал слово – оружие в руки больше не возьму. Но 14-й год всё изменил. Когда был обстрел Горловки, погибла молодая женщина с ребёнком – это была последняя капля. Колыхнуло всех. На базе СВД „Беркут“ было создано подразделение – 8-я рота. Наша зона ответственности была Марьинка. Первые бои были в аэропорту. Потом Саур-могила. А потом уже Марьинка. Там мы встретились с Азовом*, с 72-й бригадой. Здесь интересный случай был. В интернете можешь вбить „Батальон Азов* ведёт неравный бой с противником“. Сейчас расскажу. Заметили большую колонну нацистов. А нас пять человек было. Их – несколько грузовиков, бронетехника была, бэтээры. Мы начали бить по колонне. По первой и замыкающей машине ударили. Потом начали их расстреливать. Они не ожидали и потерялись. Параллельно снимали видео на телефоны и потом распространили, как будто у нас были превосходящие силы».

Белей побывал очень во многих подразделениях за годы службы.
«Скажу так. Первое недовольство у меня было после Иловайска. Хохлы драпали, они были как слепые котята. Тогда и Мариуполь был пустой. Две недели, насколько я знаю, он стоял пустой. В итоге мы остались без Мариуполя, и брали его уже во время СВО».
В целом Виктор Степанович хоть и считает, что ещё во времена ополчения можно было укронацистов дожать сильнее, отмечает, что и в ополчении, и в НМ ДНР, благодаря Александру Владимировичу Захарченко, царила справедливость.
«Он всегда был вместе с нами. Везде. На позиции приезжал. Своими глазами видел обстановку. Не по докладам».
Довелось Белею послужить в «Оплоте». В этом подразделении прошёл Дебальцевский котёл, Углегорск, Логвиново, а потом уже Спартак, бои в аэропорту. После на базе этого подразделения была создана РГСО, в которой Виктор Степанович прослужил до 2019 года – до момента расформирования. Потом – служба в охранном «Бастионе».
СВО: Только вперёд
В 2022-м году Шурави вновь стал под ружьё. Для него денацификация противника началась с Мариуполя, с посёлка Волонтёровка.
«Мы шли к заводу Ильича. Освобождали, зачищали. Я был в штурмовой группе. День мы штурмовали, зачищали, выравнивали фронт, отдавали участки мобикам. Они до утра держат передок, потом мы после отсыпного возвращаемся. Каждое утро – в бой, вперёд, вперёд, вперёд. Потом после Ильича была и Азовсталь. Было очень тяжело, они засели хорошо, много наших парней погибло. В один день нам сказали, что зачистки не будет – Азов начал сдаваться. Я был на том «мосту позора», стоял в оцеплении, когда они выходили. Хотелось убить каждого, но срывать операцию было нельзя. Две недели после Мариуполя нам дали встретиться с семьями, прийти в себя. Потом пошло Запорожское направление. Великоновосёловка. Потом Павловка. Вот там были мои самые тяжёлые бои. Было тяжело из-за ландшафта – мы были в низине, на ладони у противника. Погиб наш командир, погибло много ребят, я получил ранение. Пошли госпиталя, реабилитация, и меня списали с войск».

Вера, инстинкт и помощь фонда
Шурави признаётся: выжить во всех мясорубках ему помог инстинкт самосохранения. И молитва. Перед каждым боем – «Отче наш». Это было правило.
А теперь предстоит строить жизнь заново – пусть пока не мирную, но в тылу. Не всё бывает просто. Но и помощь есть. Например, ощутимо поддержал бойца фонд «Защитники Отечества».
«Мне фонд очень помог. И с получением ветеранки, и вообще – постоянно на связи, предлагают всякие поездки, мероприятия. Я им говорю – мне пока ничего не надо, помогайте тем, кто больше нуждается. Но работают хорошо. Спасибо им».
*Бригада «Азов» – запрещённая на территории РФ нацистская организация.
Ринат Айгистов
Хотите знать больше? Свежие репортажи, аналитика без купюр и главные сюжеты недели — в новом выпуске газеты «Донецкий кряж». Читайте нас также ВКонтакте, и в Telegram.