У них есть триста тридцать три причины носить это гордое звание. Ландшафтные дизайнеры. Воины «на удалёнке». Пушкари. Боги войны. Артиллеристы. Бойцы, способные разнести блиндаж, уничтожить дом, в котором засел враг, сжечь даже движущуюся мишень. И всё это на расстоянии в 15 километров.
Путь сквозь дроны
Мне предложили собственными глазами увидеть работу артиллеристского расчёта четвёртой бригады группировки войск «Юг». По сути, пригласили в гости к «пушкарям». Хозяева радушные. А вот соседи, заранее предупреждает сопровождающий, буйные. В пути до позиций нас будут ждать десятки вражеских дронов. Чтобы погибнуть – хватит и одного.
«Они развили свои технологии до такой степени, что могут залетать в глубь от линии боевого соприкосновения на 25–30 километров, – надевая бронежилет предупреждает боец с позывным Ёж. – Так что, заранее сообщаю: прогулка нас ждёт не из приятных. Слушай небо, смотри по сторонам. Чётко выполняй команды. И тогда, может быть, останешься в живых».
Он улыбается, будто пытается меня запугать. Хотя мы оба понимаем – это совсем не шутка. Впрочем, и для меня это уже далеко не первая поездка к ЛБС. Сам прекрасно знаю, чем может быть чревата халатность и неосторожность.
Грузимся в старенькую «буханку». На крыше – система радиоэлектронной борьбы. Включается изнутри обычным тумблером, купленным в строительном магазине. Маскировочная сеть. На открытой местности – скорее помеха, чем помощь. С высоты полёта БПЛА на фоне пыльной дороги более, чем заметная мишень.
«Так, товарищ корреспондент, сразу предупреждаю – по моей команде даже на ходу открываем дверь и выпрыгиваем из машины, – рассказывает правила безопасности водитель уазика. – Машина, может, и сгорит, но сам целый останешься. Если, конечно, спрячешься в „зелёнке“».
В черте города, а едем мы по Горловке, чувствую себя спокойно. Несмотря на близость к ЛБС и ежедневные обстрелы, обычные гражданские живут обычной гражданской жизнью. Мимо пролетают машины, рейсовые автобусы. Работают кафе и предприятия. На окраине – первые следы работы дронов. Несколько сгоревших машин разбросаны по обочинам. Нервно сглатываю.
Работает булат
Водитель работает в паре с другим бойцом. Он нужен, чтобы следить за небом. На выезде из города включаем «Булат». Дрон-детектор, который предупреждает о приближении беспилотника. Не защищает, конечно, но «предупреждён – значит вооружён».
«Тут пять полосок. Первые три – не страшно. Дрон где-то рядом, в радиусе 300–500 метров. Но, скорее всего, нас не видит, – описывает принцип работы сопровождающий. – Четвёртая полоска – это плохо. Риск быть замеченным очень высокий. Если полосок пять – выпрыгиваем без промедления».
Проезжаем одну посадку за другой. Пока над машиной нависают кроны деревьев, есть хоть какое-то чувство спокойствия. Но впереди «открытка». Даже нет кустов, в которых можно было бы спрятаться от БПЛА. Всё тело напрягается. Вес бронежилета и шлема на голове просто не чувствуется. Рука тянется ближе к дверной ручке. Даже полсекунды могут решить всё.
Водитель набирает скорость и переключается на «нейтралку». Машина катится на холостых оборотах. Так не шумит двигатель и есть возможность «послушать небо». На дорогу он почти не смотрит, хотя «буханку» буквально подбрасывает в воздух на кочках и ухабах. Но лучше повредить подвеску, чем…
Дрон-детектор практически не смолкает. Где-то рядом кружат сразу два беспилотника. Но на экране три полоски. На грани. Снова заезжаем в «зелёнку». Можно выдохнуть. Разбитыми дорогами, одному водителю известными путями, пробираемся к позициям артиллеристов. И вот нас встречает «радушный хозяин» – командир расчёта.
«Машину сразу прячем под дерево. Товарищ Хмурый, прошу быстрым шагом за мной, – командир обращается ко мне не по имени, использует позывной. На фронте так принято. – Только что над нами летали. Надеюсь, не заметили».
Легендарная д-30
На закрытой огневой позиции гаубица Д-30. 122-миллиметровое орудие. Пожалуй, самое распространённое на всей линии боевого соприкосновения. Меня сразу приглашают познакомиться с пушкой.
«Очень эффективная вещь. Высокая точность, достаточно мощная, чтобы „разобрать“ небольшой укреп противника, – рассказывает артиллерист Плавный. – Подавляем огневые позиции врага. Поражаем пехоту. Также разносим и технику. Всё зависит от поставленной задачи».
Артиллеристская установка действительно выглядит внушительно. Несмотря на объёмы боевой работы, ухожена, смазана. В любой момент готова к стрельбе.
«Очерёдность действий примерно такая: над вражескими позициями летает наша „птичка“, ищет для нас цель, – продолжает Плавный. – Как только ей удаётся засечь подходящую мишень, оператор БПЛА передаёт данные командиру. А он уже связывается с нашим расчётом, даёт координаты. Ну а дальше всё понятно. Работаем».
В процессе нашего разговора не раз и не два раздаются артиллеристские залпы. Где-то в посадке, среди деревьев соседние огневые позиции других артиллеристских расчётов. Работают по врагу. В какой-то момент всё стихает и становятся слышны автоматные очереди. Это не ближний бой, слишком далеко от ЛБС.
«Это наши соседи пытаются вражеский дрон сбить. Как правило, тут несколько способов – автомат, пулемёт, охотничье ружьё или система РЭБ, – комментирует происходящее ещё один боец с позывным Медведь. – Они, в принципе, одинаково эффективны. Просто надо знать, в какой момент что применять».
Раздаётся взрыв и автоматные очереди смолкают. Попали. Ненадолго смолкает и «Булат». Но пройдёт всего пара минут, и он с новой силой начнёт оповещать о кружащих рядом беспилотниках.
«Давайте, пока небо чистое, отработаем по врагу, – командир поторапливает своих подчинённых. – Снимайте маскировку, поднимайте ствол».
«Птичники» всё ещё не боги
Времени действительно немного. Во время выстрела орудие демаскируется, и враг может вычислить наши позиции. Результат предсказуем. По нам откроют огонь из всех стволов. Артиллерия, дроны. Возможно, даже запустят «Бабу Ягу». Это самое страшное. Сбить сложно, бьёт точно и мощно. Может нести на себе даже несколько противотанковых мин.
«Три беглых! Заряжай, – командир отдаёт приказы, называет цифры, понятные только артиллеристам. Это координаты цели. Расчёт действует молниеносно. После поступления приказа по нормативу у них есть всего минута на выполнение команды. – Хмурый, закрывай уши, открывай рот. Сейчас будет громко».
Меня уговаривать не приходится. Не в первый раз работают с артиллеристами. Знаю – каждый выстрел из такого мощного орудия чреват микроконтузией и частичной потерей слуха. У бойцов, которые ежедневно выпускают десятки снарядов, это, по сути, профессиональная болезнь. Говорить с ними приходится громко.
«Орудие», – отдаёт короткую команду командир.
«Выстрел», – отвечает ему боец, который дёргает за верёвку, привязанную к спусковому механизму гаубицы. Сделано это для того, чтобы не приходилось стоять близко к орудию и уберечь расчёт от серьёзных повреждений слуха.
Раздаётся оглушительный взрыв. В небе слышен свист снаряда. Он пролетит 12 километров за считанные секунды. В это время расчёт успеет перезарядить орудие. Новый выстрел, а за ним третий. По рации отчёт – прямое попадание в блиндаж.
После зала мы и сами спустимся в укрытие. Нужно переждать 15–20 минут, пока в небе будут кружить дроны в поисках стрелявшего орудия. Затем снова на поверхность. Уже заведённая ждёт «буханка». Впереди тот же путь с теми же опасностями. Напоследок я задам главный вопрос.
«Так много дронов вокруг. Кажется, они теперь главные на поле боя. Или вы всё ещё боги войны?»
«Мы всегда будем богами войны», – ответит командир, постучав по борту уазика, отправляя нас в обратный путь.
Егор Кильдибеков
Хотите знать больше? Свежие репортажи, аналитика без купюр и главные сюжеты недели — в новом выпуске газеты «Донецкий кряж». Читайте нас также ВКонтакте, и в Telegram.
