Израненное вражеской артиллерией, испещрённое чёрными воронками поле. Таких на линии боевого соприкосновения сотни. Где-то вдалеке виднеются окраины Константиновки. Вдоль оголённой лесополосы, уничтоженной бесконечными прилётами, на полной скорости мчится танковая колонна. Четыре закованных в броню машины. Действия группы с высоты птичьего полёта корректирует разведывательный БПЛА. Траки поднимают в воздух столбы пыли. Боевое задание – прорваться к опорнику противника. Высадить пехоту. Занять вражеские позиции. По возможности, взять пленных. Тех, кто откажется сдаваться – денацифицировать.
Три дня его пытались сжечь
Внезапно головная машина останавливается, больше километра не доехав до пункта назначения. За ней вынуждены затормозить и остальные. Короткая заминка. Переговоры по рации. Выясняется – танк, который вёл колонну, заглох. Техническая неисправность. Времени немного, скоро прилетят вражеские «птицы». Решение нужно принимать оперативно. Команда к отступлению. Командир, наводчик, а следом и механик-водитель покидают неподвижную технику. Пересаживаются на броню к сослуживцам. На позиции вернутся уже три танка, неисправный бросят в поле.
Казалось бы, что необычного в этой истории. Но всё это было лишь предисловие. Самое интересное начнётся сейчас. Заметив в поле одиноко стоящую технику, украинские нацисты тут же начнут ликовать – неподвижная мишень, лакомый кусочек. Можно записать на свой счёт уничтоженную бронемашину противника. Возможно, даже получить премию.
Первым в боковину российского танка влетит дрон-камикадзе, несущий на борту кумулятивный снаряд. Проходят секунды. Ни огня. Ни дыма. Ничего. Следом за первым прилетят и другие. А за ними ещё и ещё. Эффект нулевой. Как волны разбиваются о скалы, не оставляя на камнях даже следов.
«Они пытались сжечь наш танк на протяжение трёх дней. Три дня! Прилетало всё, что только возможно. Дроны приносили кумулятивные заряды, «Баба Яга» сбрасывала снаряды от миномёта и даже противотанковые мины, по нему била артиллерия. И ни-че-го, – эту историю в штабе танкового батальона 4-й гвардейской бригады мне расскажет лично комбат. – Позже приедет наш тягач и просто вытащит танчик обратно в тыл. Целым и невредимым».
Мастерская «Неистребимых»
Я бы подумал, что это просто байка, гуляющая среди танкистов. И даже заявил комбату о своих сомнениях в правдивости истории. Но он лишь усмехнулся и показал видео, снятое нашим беспилотником. Объективный контроль, который доказывает – на вооружении российской армии действительно есть абсолютно неистребимый танк.
«Нет, ну, если в него попадёт какой-нибудь „Хаймарс“, конечно, броня не выдержит, – меланхолично добавляет комбат. – Но кто будет запускать „Хаймарс“ по танку? Особенно, если он движется. А для остального оружия он просто непробиваем».
Мне очень захочется собственными глазами увидеть это чудо инженерной мысли. Комбат не откажет. Но сразу предупредит – путь к мастерской, где готовят к выезду «неистребимых», может стоить мне жизни. Дорога лежит вдоль линии боевого соприкосновения. Вражеских дронов в воздухе – как мух, слетевшихся на тухлое мясо. И они такие же назойливые. Всё время норовят убить.
«Ничего, мне не привыкать», – поправляя бронежилет отвечу я комбату.
«Ну, тогда в путь. Главные правила знаешь? Если скомандую, выпрыгивай из машины как можно быстрее. Технику сожгут – не жалко. Жизнь куда дороже», – командир батальона лично садится за руль и заводит мотор.
Я был уверен, что всю дорогу до танковой мастерской буду сидеть, съедая себя изнутри тревожными мыслями. Но на удивление всё будет совсем иначе благодаря непоколебимости комбата и его невероятной харизме.
Он летит по фронтовой дороге, не обращая внимания на ямы и ухабы. «Патриот» стоически переносит все тяготы и лишения. Мы всю дорогу болтаем о каких-то мелочах, о жизни, о службе. Шутка за шуткой. Комбат заряжает меня своей уверенностью – всё будет хорошо. Он даже не смотрит вверх, не слушает небо. Просто быстро едет с улыбкой на лице. И эта улыбка напрочь стирает все тревожные мысли.
Мы подъезжаем к промзоне. Ни одного целого здания. Работала вражеская артиллерия и реактивные системы залпового огня. Но в некоторых ангарах кипит жизнь. Сверкают отблески от работы сварочного аппарата. Слышен вой «болгарки».
«Вот наша святая святых. В этой мастерской из обычных танков мы делаем неистребимых воинов, – комбат с гордостью предлагает мне войти в ангар. – Знакомься, Кавказ, командир того самого танка. Наш местный герой».
Молодой парень стеснительно улыбается. Он не привык к почестям. А я, не отрываясь, смотрю на него с восторгом. На него и на танк, каких я не видел никогда за все годы, что работаю военным корреспондентом.
«Ну, вот, собственно, один из образцов неубиваемого танка, – задрав нос, говорит командир батальона. – Он прошёл уже несколько боевых заданий и, как видишь, всё ещё в форме. Так, пару царапин получил, но наши механики устранят их за считанные дни».
Секретные разработки
Я обхожу по кругу конструкцию, которая очень слабо напоминает танк. Под листами дополнительной брони, под противодроновыми сетками, под целой грудой других обвесов боевую машину не разглядеть. Назначение многих элементов этой конструкции даже сложно понять. Я достаю фотоаппарат, чтобы сделать несколько снимков.
«А вот этого не нужно, товарищ Хмурый, – лицо командира становится очень серьёзным. Он аккуратно опускает вниз объектив моей камеры. – Это своего рода секретная разработка нашего батальона. Таких танков в российских войсках нет ни у кого. И уж тем более такими технологиями не владеют наши враги. И очень бы хотелось, чтобы не завладели. Поэтому, давай обойдёмся без фото».
Мне очень жаль, что я не могу показать вам этот шедевр русской смекалки. По крайней мере, с близкого расстояния. Но попробую описать.
Первое впечатление – грандиозно. Второе – невероятно. Третье – как это вообще едет? Толстые листы стали, прутья, металлические тросы по бокам. На крыше тоже что-то вроде ежа из проволоки. Он защищён со всех сторон. И, хочешь не хочешь, но поверишь: это ничем не пробить.
«Я выезжал на этой машине и был полностью уверен, что со мной ничего не случится, – расскажет о своём 50-тонном боевом товарище танкист Кавказ. – Внутри ты как в бункере. Кроме того, я уверен в своём экипаже. Я тоже знаю, что они не станут паниковать, когда начнутся прилёты. Я знаю, что они будут действовать слаженно, как единое целое. И вместе мы выполним задачу».
Двигатели – расходник
Единственная проблема этих танков – их масса. Из-за такого груза, который дополнительно лёг на плечи боевой машины, двигатель быстро выходит из строя.
«Ну, на три-четыре боевых выезда его хватает, – разводит руками комбат. – А дальше на ремонт. Но это же лучше, чем полностью потерять боевую машину с экипажем, правда? За несколько дней мои механики переберут движок и танк снова готов к выезду».
Мы ещё долго будем обсуждать особенности танка, назначение некоторых его элементов. Поговорим с механиками, с экипажами. Многое из наших бесед мне просто нельзя рассказывать. Но напоследок комбат предложит мне уникальную возможность – придумать неистребимой технике названия. Ведь имён у них не было до сих пор.
«Вот этот на пацана больше похож, а второй вроде как с причёской, будто девочка, – я задумаюсь лишь на секунду. – Мангалы надоели. Нужно что-то из нашего, из русского. Пусть будет „Леший“ и „Кикимора“».
Фото автора
Егор Кильдибеков
Хотите знать больше? Свежие репортажи, аналитика без купюр и главные сюжеты недели — в новом выпуске газеты «Донецкий кряж». Читайте нас также ВКонтакте, и в Telegram.
